ФОРМИРОВАНИЕ ФИНАНСОВОГО КАПИТАЛА В СУДОСТРОИТЕЛЬНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ ЮГА РОССИИ
Итак, на Черном море в предвидении крупных казенных заказов возникло второе судостроительное общество. Отношения между соседями (оба общества находились в Николаеве) с первых же дней были весьма недружелюбными. По судостроительной программе должно было быть построено для Черноморского флота 3 линкора. Каждое общество надеялось, что именно ему будет дан заказ на постройку этих судов.
Вопрос о распределении заказов на линейные корабли рассматривался Советом министров дважды- 14 июля и 4 августа 1911 г.
После длительных прений в Совещании по судостроению окончательные цены строительства одного корабля определились так:
| При заказе одного корабля | При заказе двух кораблей | При заказе трех кораблей |
"Наваль" | 19 542 010 р. | 19 248 505 р. | 19 150 670 р. |
"Россуд" | - | 19 542 010 р. | 19 542 010 р. |
"Руссуд" строить лишь один линейный корабль отказался. В фонде Совета министров сохранилась полная стенограмма обсуждения этого вопроса в августе месяце (июльское заседание застенографировано неполностью). После открытия заседания Григорович заявил: "Вчера я собрал совещание и решили 19 541 000 р. Отдаем обоим заводам, будет от этого конкуренция и скорее постройка".
Его поддержал и министр финансов Коковцов, заявивший, что хотя от разделения заказа казна и потеряет 1 174 000 р., он все же стоит за разделение, ибо Николаевское общество по его, Коковцова, мнению не является солидным для получения всего заказа на Черноморский флот. Разделение же заказа между двумя фирмами не только более надежно гарантирует его исполнение, но и приведет к возникновению на Черном море еще одного судостроительного завода, чем будет создана полезная для дела конкуренция. Особый же вес в глазах Коковцова предложению Иванова и Бунге придавало то, что они "вошли в соглашение с крупнейшими русскими металлургическими заводами", каковому обстоятельству, по его словам, "нельзя не придавать особой ценности".
На это же обратил внимание Совета министров и государственный контролер Харитонов: "Ходят слухи, что Бунге и Иванов вошли в соглашение со всеми русскими металлургическими заводами империи. Следовательно, лучше давать Бунге и Иванову".
Большинством голосов Совет министров постановил заказ на линейные корабли разделить и дать 2 линкора "Руссуду", 1 - "Навалю". "Руссуд" мог заслуженно торжествовать победу. Первая схватка с "Навалем" окончилась в его пользу.
Победа "Руссуда" тем знаменательнее, что общество это в то время ни фактически, ни юридически не существовало. Устав общества был утвержден значительно позже, и первое собрание акционеров состоялось только 5 ноября 1911 г. К строительству завода еще не приступали. "В момент выдачи „Руссуду" наряда (на линкоры, - К.Ш.) на месте будущего судостроительного завода росли лопухи и паслись коровы", - показал в Верховной морской следственной комиссии начальник технического отдела правления "Руссуда" инженер Прохоров. Морское ведомство долго не могло разрешить вопрос - кому же, собственно, выписывать наряд на строительство кораблей. Судостроительное общество еще не существует, частным лицам как-то неудобно... Потом, махнув рукой на юридические тонкости, решили выписать наряд на имя учредителей будущего и пока еще не существующего общества.
Однако "Наваль" не считал себя до конца побежденным и надеялся на реванш, рассчитывая все же получить львиную часть заказов. При строительстве крупного военного корабля цена его распределяется приблизительно поровну между стоимостью вооружения, механизмов и корпуса. Хотя "Руссуд" получил 2/з заказа, но у себя на верфях он мог строить только корпуса. "Наваль" же располагал хорошо оборудованными механической, башенной и турбинной мастерскими, имел лицензии на постройку турбин обоих типов, применявшихся на крупных кораблях (Куртиса и Парсонса), и был уверен, что фактически он, а не "Руссуд", выполнит 2/з заказа. Уверенность эта опиралась на законодательное положение, по которому ни один заказ морского ведомства не мог быть передан за границу, если хотя бы одно русское общество изъявляло желание выполнить этот заказ в указанные сроки в России.
В конце марта 1912 г. правление "Руссуда" обратилось в Совещание по судостроению с просьбой дать справку о том, что необходимые ему части турбин не могут быть выполнены в России в указанный срок (без такой справки Министерство торговли и промышленности не давало разрешения на заграничные заказы). Совещание отказалось выдать просимую справку, мотивируя это тем, что "выдача теперь же просимого удостоверения о невозможности изготовления частей турбин к требуемым срокам может наложить ответственность на Морское министерство, по искам русских заводов, владеющих лицензиями на турбины". Совещание постановило предложить Русскому судостроительному обществу прежде запросить Балтийский, Франко-Русский и Николаевский заводы, не смогут ли они выполнить этот заказ.
На следующем заседании 4 апреля 1912 г. "Руссуд" возобновил свою просьбу и вновь получил ответ, что "для выдачи просимого удостоверения необходимо иметь удостоверения от всех трех заводов, владеющих патентом, о том, что они не могут изготовить этих частей к требуемым срокам". Раздраженный представитель "Руссуда" заявил, что они все равно не будут запрашивать "Наваль", "так как завод этот, конечно, заказ примет, но в срок не исполнит...". Тогда представитель государственного контролера в Совещании "напомнил, что он уже в прошлом заседании заявил представителю общества отставному генерал-майору Иванову свой протест против высказанных им и ничем не доказанных злостных намерений Николаевского завода".
Владельцы "Руссуда" встали перед дилеммой: или отдать заказ сопернику, или еще раз попытаться договориться с ним. Был избран последний путь.
В середине апреля 1912 г. в Петербурге состоялась встреча члена правления Международного банка А.И.Вышнеградского с председателем правления Николаевского общества Думером, председателем правления французского банка "Сосьете женераль" В. Д'Адлером, председателем правления Русско-Азиатского банка А.И.Путиловым и председателем правления Петербургского частного коммерческого банка Давидовым. В тиши банковских кабинетов были определены дальнейшие судьбы "Наваля" и "Руссуда". Отныне вражде и конкуренции между ними был положен конец.
Тенденция к объединению этих обществ наметилась уже давно, но пока не было выявлено соотношение сил, договориться об условиях объединения было трудно. Поэтому переговоры относительно объединения "Наваля" и "Руссуда", которые вел в декабре 1910 г. в Париже с представителем фирмы "Виккерс и К°" Б.Захаровым директор-распорядитель фирмы "Д. Браун" Сампсон, были неудачными. Фирма "Виккерс" не изъявила желания к совместной работе. Фирма "Д. Браун" - наоборот. "Я должен сказать, - писал Сампсон в правление "Руссуда", - что я не сочувствую этому и что я лично согласен работать с гг. Виккерс в связи с постройками на Черном море, если это желательно заинтересованным главным образом лицам. От вас и от гг. ваших соучастников зависит решить, принимая во внимание общее положение на юге, - о чем вы имеете лучшее понятие чем я, - будет ли целесообразно соединиться с гг. Виккерс в связи с чертежами и т. п. Я имею основание думать, что г. Виккерс желательно сближение между двумя фирмами по отношению к этому делу".
Неудачным оказалось также и совещание "для обсуждения вопроса о возможности слияния обеих групп в одну", состоявшееся в феврале-марте 1911 г.
В октябре 1911 г. на заседании правления "Наваля" Путилов сообщил, что Выщнеградский обратился к нему с просьбой, ввиду предстоящих в Париже переговоров о совместной работе или о слиянии в той или иной форме Русского судостроительного общества с Обществом Николаевских заводов и верфей, разрешить инженерам Русского судостроительного общества осмотреть завод. Правление приняло решение просить А. И. Путилова передать А. И. Вышнеградскому, что его просьба будет охотно исполнена, "но лишь после того, как в Париже будет выяснен, хотя бы принципиально, вопрос о возможности слияния обоих обществ".
Но и на этот раз в Париже договориться не удалось. В этом нас убеждает следующий факт. В середине декабря того же 1911 г. к Путилову обратился Вышнеградский с предложением отказаться от конкуренции нэ заказ плавучего дока для Морского министерства, за что предлагал дать "отступное". Одновременно и к А.А.Давидову (председателю правления Петербургского частного коммерческого банка и члену правления "Наваля") явился один из крупнейших финансовых воротил Манус и от имени Русского судостроительного общества вел переговоры об уступке этому обществу заказа на док, за что "Руссуд" готов был уплатить "Навалю" 350 тыс. р. Предложение это было отвергнуто из-за неуступчивости правления "Наваля", которое было уверено в получении львиной доли заказов морского ведомства и не шло ни на какие уступки.
Однако силу Международного банка противники явно недооценили.
Удар по "Навалю" был нанесен его противниками совершенно неожиданно. В это время морское ведомство при содействии фирмы "Виккерс" предполагало построить крупнейший артиллерийский завод у Царицына. Англичане рассчитывали извлечь из этого дела многомиллионную выгоду. Морской министр Григорович при встрече с представителями "Виккерса" заявил им, что он недоволен неуступчивостью "Наваля" в отношении "Руссуда" и что во избежание неприятных последствий "Виккерсу" лучше порвать деловые отношения с "На-валем", заплатив соответствующую неустойку за нарушение договора, в противном случае он может быть устранен от участия в царицынском орудийном заводе. "Виккерс" немедленно согласился с требованиями морского министра.
Перспектива лишиться технического сотрудничества и гарантий, а с ними, практически, и возможности принять участие в исполнении морских заказов заставила владельцев "Наваля" теперь уже самих поспешить в Петербург на желанную встречу с владельцами "Руссуда". В апреле 1912 г. в Петербург из Парижа приехали председатель правления "Наваля" П.Думер, председатель правления "Сосьете женераль" В.Д'Адлер, генеральный секретарь правления Общества Николаевских заводов Л.Крюшон. На сей раз переговоры протекали успешно и быстро пришли к концу. О результатах этих переговоров Канегиссер выразился кратко: "Наша группа продала свои акции группе „Русского общества" с Международным банком во главе".
Победа "Руссуда" над "Навалем" была результатом не только того, что за ним стояли шесть крупнейших русских предприятий и сильные русские банки. Для достижения победы использовались все средства, все способы и все люди, имевшие хотя бы отдаленное отношение к военно-морским заказам. Морской министр Воеводский, человек "старого закала", плохо связанный с капиталистическими кругами, был неугоден Международному банку. Решено было его сместить, поставив на его место более "современного" человека, товарища министра - Григоровича, предварительно потребовав от него гарантии в содействии возникавшему "Руссуду". "Мне пришлось слышать, - показал в Верховной морской следственной комиссии корабельный инженер Лебедев, полковник в отставке, один из инженеров "Руссуда" и "Наваля", - каким образом Дмитриев (главный руководитель "Руссуда", а позже и "Наваля", служивший до этого в морском ведомстве, - К.Ш.) сделался близким к Григоровичу. Н.И.Дмитриев явился к Григоровичу и заявил: „Если вы мне поможете в осуществлении судостроительного завода, то я вам помогу свалить Воеводского, а вас устроить морским министром". Приблизительно так и вышло. Государственная дума провалила бюджет по морскому ведомству, выразила недоверие Воеводскому, а докладчику - товарищу министра Григоровичу вынесла одобрение. . . Как только Григорович утвердился в должности морского министра, Международный банк через двух своих агентов, генерала Иванова и Бунге, вошел с ходатайством в Морское министерство с просьбой выдать им заказ на постройку линейных кораблей на землях морского ведомства в Николаеве".
О том, что назначение Григоровича морским министром было подготовлено через Думу группой лиц, связанных с Международным банком, говорит и письмо, отобранное при обыске у Григоровича в 1917 г. [Обыск у Григоровича был произведен по решению Чрезвычайной следственной комиссии.] Автор письма - бывший командир Кронштадтского порта, генерал-майор в отставке, друг детства и дальний родственник Григоровича А.А.Баженов, теснейшим образом связанный с воротилами промышленного и финансового мира. [В сентябре 1912 г., в момент распределения заказа на суда Балтийского флота, Баженов писал Григоровичу: "Ты сделал упрек, что наши националисты и русские заводы обрадовались ассигнованию на флот и хотят собрать с казны наживу. Немедленно же были мною приняты меры, чтобы указать нашим заводам на необходимость уменьшить цены до крайней возможности. . . все что можно было сделать, сделано"] Письмо было написано в октябре месяце 1910 г., т. е. почти за полгода до назначения Григоровича морским министром. В нем говорилось: "С достоверностью, не подлежащей по своим источникам сомнению, я узнал, что Государственная дума заинтересована провести тебя в министры, как единственного умного и дельного адмирала. За содействием в этом - обратись ко мне. Всего плана действий желающих этого членов Думы писать не могу и мне необходимо тебя видеть и с тобой переговорить. Все нужно устроить к первому заседанию Государственной думы по морскому бюджету. Письмо это тщательно уничтожь".
О близости Григоровича к Думе и об определенном влиянии этого на его назначение министром пишут в своих мемуарах адмирал М. В. Бубнов и сам Григорович. По всей вероятности, это влияние сыграло определенную роль. Но, безусловно, гораздо большее значение имело то, что Международный банк заручился не только поддержкой Государственной думы, но и царской камарильи. Адмирал М.В.Бубнов прямо пишет, что кандидатура Григоровича была выдвинута и поддержана флаг-капитаном царя - адмиралом Ниловым, одним из трех постоянных партнеров Николая при игре в домино. О том, что царский флаг-капитан играл немаловажную роль в судьбах "Руссуда" говорит и другой факт. В Морском архиве сохранился интересный документ - копия шифра, которым пользовались члены правления "Руссуда" в конфиденциальной переписке друг с другом. Помимо лиц и учреждений, имеющих непосредственное отношение к военно-морским делам (и носивших весьма красноречивые названия: "Балалайка" - Совет министров, "Бакшиш" - председатель Морского технического комитета, "Баламут" - государственный контролер, "Баламутка" - Департамент полиции), здесь встречаются имена, которые на первый взгляд не имеют никакого отношения к военно-морским заказам. На первом месте стоит "ее императорское величество" - "Бакулина". Далее идут: "Баломочь" - Воейков (дворцовый комендант, зять министра двора барона Фредерикса. Должность дворцового коменданта, по словам С. Ю. Витте, "род азиатского евнуха европейского правителя, неотлучно находящегося при его величестве"), "Балаболка" - адмирал Нилов, "Балкоран" - Саввич, "Баллада" - Звегинцев (двое последних - члены Бюджетной комиссии Государственной думы и постоянные докладчики по морским делам, причем Звегинцев состоял одновременно "консультантом" "Руссуда" с окладом в 3000 р. в год), "Баловень" - Брут (Алексеев - один из журналистов, выступающих в печати в пользу "Руссуда") и даже "Балимор" - английский адмирал Бэкон.
Что значили для "Руссуда" "Баломочь" и "Балаболка" (Воейков и Нилов) можно понять из яркой характеристики их отношений с царем, данной другим царским флаг-капитаном, а позже начальником Управления морского штаба верховного главнокомандующего, адмиралом А.Бубновым. А.Бубнов в течение многих лет жил в непосредственной близости к царской персоне и до мельчайших тонкостей знал отношения и порядки, сложившиеся при дворе. "В ближайшем его (Николая,- К.Ш.) окружении неотлучно состояли дворцовый комендант Воейков, флаг-капитан адмирал Нилов и флигель-адъютант капитан 2 ранга Саблин. Эти три лица постоянно и повсюду сопровождали государя, принимали участие в его личной жизни и по вечерам составляли его партию в домино, в которое он любил играть. Если вообще с кем-либо государь делился своими сокровенными мыслями и воззрениями, так это только с ними, и только они, больше всех приближенных царя, могли иметь на него влияние". Были и другие нити, связывавшие семью Романовых с "Руссудом": Канцелярия ее императорского величества Александры .Федоровны была акционером этого общества. Связь "Руссуда" с морским ведомством была очень тесной и не ограничивалась вербовкой двух-трех крупных лиц. О характере взаимоотношений, существовавших между "Руссудом" и Мор-Ким министерством говорит следующий факт, сообщенный Верховной комиссии М.М.Филоненко, служившим в 1911 г. на заводе "Наваль" сначала секретарем директора-распорядителя, затем инженером при правлении и заведовавшим в дальнейшем военно-морским отделом правления. Выступив в качестве фирмы, конкурирующей на получение заказа, учредители "Руссуда" должны были представить на конкурс проект линейного корабля, между тем они не имели еще ни помещения, ни инженеров, ни чертежников. Из этого положения они вышли с гениальной простотой. Так как конкурировать с проектом Николаевского завода, который был разработан при участии фирмы "Виккерс", им было не под силу, то они, учитывая то, что проект будет рассматриваться и приниматься инженерами Кораблестроительного отдела Главного управления кораблестроения решили им же поручить за соответствующую мзду разработать проект, справедливо рассчитывая на то, что при таком методе работы проект не может не быть одобренным. "Зрелище получилось невиданное, - сообщил в Следственной комиссии Филоненко. - Все помещения Кораблестроительного отдела Главного управления кораблестроения были превращены в чертежную „Руссуда". Проектирование вели инженеры Коримальди, Сосновский, состоящие официально на Балтийском и Адмиралтейском заводах морского ведомства; под их же руководством работали все инженеры и чертежники Кораблестроительного отдела во главе с корабельным инженером Беренсом, Траухком и др. Начальник Кораблестроительного отдела ГУК генерал-майор Пущин принимал участие в проекте, давал свои советы".
Приходится ли удивляться, что когда тем же лицам в качестве главных экспертов пришлось выбирать между своим проектом и проектом, составленным "Виккерсом" для "Наваля", они нашли, что их проект "отличается большей продуманностью, тщательностью выполнения и более согласован с техническими требованиями, принятыми в настоящее время во флоте". Проект, разработанный Виккерсом, по решению жюри был отвергнут, и "Наваль" заставили строить линейный корабль по проекту, представленному "Руссудом". Нелегко было "Навалю" бороться с фирмой, сумевшей превратить морское ведомство в филиал своего чертежного отделения!
Важным орудием в руках руководителей группы Международного банка была также печать.
Международный банк вел беспроигрышную игру и уверенно шел к победе.
* * *
Рассмотрим теперь, как стали развиваться отношения между "Навалем" и "Руссудом" после того, как они оказались в руках одного владельца - Международного банка.
16 июня 1912 г. председатель правления "Руссуда" генерал Иванов писал Крукстону: "По-видимому вопрос о приобретении Николаевского завода решен окончательно. Об этом даже появились заметки в газетах. Сегодня узнаем это наверное, так как из Парижа сегодня должен приехать Вышнеградский (глава Международного банка, - К.Ш.)".
Вскоре, 17 июля 1912 г., было созвано заседание правления "Руссуда", на котором рассматривался вопрос о разрешении главному руководителю "Руссуда" Н.И.Дмитриеву и главному бухгалтеру правления общества А.А.Филипповичу принять на себя исполнение аналогичных обязанностей и в обществе "Наваль". Разрешение на это, разумеется, и Дмитриеву, и Филипповичу было дано.
Вслед за этим, в соответствии с решением общего собрания акционеров Николаевского общества от 31 июля 1912 г., было осуществлено преобразование этого общества из французского в русское.
Условия этого преобразования были следующими: новое русское общество создавалось с капиталом в 7 млн р. (французское общество имело капитал в 8 млн фр., т.е. в 3 млн р.). Капитал этот делился на 4.5 млн р. привилегированного и 2.5 млн р. обыкновенного. Обыкновенный капитал (все 2.5 млн р.) обменивался на учредительские паи французского общества и за все время существования русского общества никогда не мог быть увеличен. Состоял обыкновенный капитал из 25 000 акций II разряда номинальной стоимостью в 100 р. Привилегированный капитал составлялся из 24 000 акций I разряда стоимостью в 187 р. 50 к. Капитал этот по постановлению собрания мог быть увеличен. Привилегированные акции давали право на первый 6%-й дивиденд, на 1/2 оставшегося дивиденда, а также один голос на 10 акций (т. е. на 1875 р.). На акции II разряда (бывшие учредительские паи французского общества) уплачивалась половина прибыли, оставшейся после вычетов, предусмотренных уставом общества, и первого 6%-го дивиденда по привилегированным акциям. Владельцы обыкновенного капитала обладали одним голосом на 5 тыс. р. При ликвидации общества владельцы обыкновенных акций получали половину превышения актива, остающегося свободным по уплате взносов, предусмотренных уставом. Кроме того, они пользовались преимущественным правом подписки на увеличение капитала посредством выпуска новых привилегированных акций. Был изменен и состав правления. Вместо представителей Русско-Азиатского банка (Путилова, Канегиссера, Летуновского) и Петербургского частного коммерческого (А.Давидова) были избраны представители Международного банка (Г.Блох, И.Яблонский, В.Троцкий-Сенютович и др.).
Для выпуска акций нового общества шесть русских банков (Международный, Русско-Азиатский, Учетный и ссудный, Азовско-Донской, Петербургский частный коммерческий и Русский для внешней торговли) образовали синдикат. Руководителем синдиката был Международный банк. Русско-Азиатскому банку была предложена доля участия в 1 % .
В дальнейшем взаимоотношения между обществами стали развиваться в направлении все более близкого и тесного производственно-технического сотрудничества.
21 сентября 1912 г. заводоуправление "Руссуда" прислало в правление общества письмо об установлении с Обществом Николаевских заводов и верфей соглашения по производству работ одного завода для нужд другого по действительной их стоимости с начислением 10 %. Правление постановило предложение принять и выработать условия договора. Договор этот был подписан 15 июля 1913 г.
30 апреля 1913 г. между "Навалем" и "Руссудом" было заключено следующее соглашение:
"§ 1. „Наваль" и „Руссуд" делают Морскому министерству тождественные предложения в отношении цен, сроков, платежей и во всем прочем, относящемся к постройке 2-х быстроходных крейсеров в 7000 т. водоизмещения каждый для Черноморского флота.
"§ 2. „Наваль" и „Руссуд" делают предложения и принимают заказы каждый на один крейсер.
"§ 3. Никаких изменений или прибавлений в условиях поставки без обоюдного согласия договаривающихся сторон допущено быть не может".
Параграф 4 предусматривал создание специального центрального комитета, состоящего из трех человек: одного - от правления "Наваля", другого - от правления "Руссуда" и третьего - по выбору первых двух (в комитет этот вошли оба председателя правлений -: Иванов и Бострем и вице-председатель обоих правлений Крукстон). Решения этого комитета были обязательны для обоих обществ.
В марте 1914 г. слились технические отделы "Наваля" и "Руссуда". В апреле заключен договор на совместное использование (кранов, барж, землечерпалок). Во втором квартале того же года соединились отделы военного судостроения обеих обществ.
Тесное производственное сближение скреплялось и личной унией членов правлений. К 1915 г. из десяти членов правления "Наваля" и девяти "Руссуда" четверо (Крукстон, Блох, Бострем, Яблонский) состояли в правлениях обоих обществ одновременно, причем Крукстон был вице-председателем обоих обществ. Оба правления помещались в одном здании. Личная уния была еще теснее, если учесть, что оба общества выбрали специальные комитеты для ближайшего заведования делами из одних и тех же лиц (Крукстон, Блох, Бострем). Этот комитет вел единый журнал и не было ни одного случая, чтобы решения его не утвердило какое-либо из правлений.
Вполне понятно, что Международный банк, владелец обоих обществ, стремился к тому, чтобы сделать эту связь более прочной и долговременной. Директор Международного банка Е.Г.Шайкевич в июне 1914 г. писал в правление "Руссуда": "... целесообразность и полезность самого сближения не подлежит никакому сомнению... полное слияние, или вернее поглощение „Наваля" „Руссудом", является наиболее рациональным способом разрешения этого вопроса".
Такого же мнения придерживался и главный бухгалтер обоих обществ Филиппович, подавший 12 декабря 1914 г. докладную записку Г.А.Блоху (члену правления Международного банка, "Наваля" и "Руссуда"), в которой предлагал "Руссуду" купить "Наваль". В это время в кассе "Руссуда" было 6 млн р. свободной наличности и предстоял еще второй взнос по акциям в размере 6 млн р. (при возникновении "Руссуда" за 100-рублевую акцию было внесено акционерами только по 40 р.) Итого набиралось 12 млн р.
На общем собрании акционеров "Наваля" в октябре 1914 г. Международный банк представил пакет акций на сумму в 3.8 млн р. (из 7 млн р. всего акционерного капитала).
Долг синдикату банков (по особому счету, открытому "Навалю" Международным банком) был около 6 млн р. Расходы на крепостные пошлины по покупке "Наваля" составляли 200 тыс. р. Итого для покупки "Наваля" нужны были 10 млн р. и у "Руссуда" оставалось еще наличными 2 млн р. По расчетам бухгалтера соединенные заводы должны были за операционный год принести 5.6 млн р. коммерческой прибыли.
Однако покупка "Наваля" в 1914 г. не состоялась. Причины итого были весьма разнообразны.
Во-первых, формальное существование двух обществ на Черном море создавало видимость конкуренции между ними. Видимость эта вполне устраивала Морское министерство, для которого суть подлинных отношений между обществами не оставалась тайной.
Во-вторых, формально-юридическое раздельное существование обществ было удобно для некоторых "коммерческих" комбинаций. Не желая приглашать фирму "Браун" к содействию в строительстве подводных лодок и эсминцев (что по точному смыслу § 1 договора от 7/20 ноября 1911 г. общество обязано было сделать), руководители "Руссуда" считали, что у них, "конечно, есть другой исход, а именно: предоставить „Навалю" получить заказы от Морского министерства и строить на „Руссуде" корпуса, или целиком, по заказам „Наваля", так как наше обязательство распространяется только на военные корабли, заказ на которые получен от Морского министерства, а не на такие от частных фирм".
Но главная причина, препятствовавшая слиянию, была все же не в этом.
Один из параграфов договора на аренду "Руссудом" адмиралтейства в Николаеве предусматривал, что через 5 лет, т.е. в 1916 г., морское ведомство может при желании выкупить завод обратно, заплатив за постройки, возведенные с его разрешения по балансовой стоимости. Если Морское министерство этим правом не воспользовалось, то теряло его на 20 лет и выкупить завод могло не ранее 1936 г, Поэтому объединяться "Руссуду" с "Навалем" до 1916 г. было рискованно, так как Морское министерство могло выкупить "Руссуд".
И, накснец. писал Шайкевич в своем докладе правлению "Руссуда" в июне 1914 г.: "...к сожалению, настоящий момент является не совсем благоприятным в смысле биржевой и общей экономической конъюнктуры для окончательного фузионирования .предприятии".
Но принципиально вопрос был решен твердо: "Руссуд" должен поглотить "Наваль", т. к. "Руссуд" - "общество с уставом более простой, ясной и современной структуры".
Директор Международного банка заявлял: "Мы считаем, что вопрос о поглощении „Наваля" „Руссудом" является пока еще преждевременным, и поэтому должен быть сведен к вопросу о более тесном единении названных обществ в лице общих органов управления. .." Отметив, что "единение относительно правлений можно считать фактически осуществленным", что объединено также главное руководство обоими заводами, бухгалтерия, отдел по постройке легких крейсеров, отдел по контролю нарядов, коммерческий отдел, технический отдел и отдел военного судостроения, Шайкевич считал, что нужно объединить еще и отделы цеховой службы и технических контор, ибо это даст "еще лучшие результаты, устранив из жизни заводов ненужную конкуренцию, сбивание цен и прочие условия, ненормальные для совместно работающих предприятий".
"Итак, сводя воедино все вышесказанное, - писал Шайкевич, - мы, не отказываясь вообще от мысли поглощения „Наваля" „Руссудом", считаем, что еще не настал для этого слияния вполне благоприятный момент, но все же деятельность правлений этих обществ должна была бы идти по намеченному пути объединения политики и органов управления, дабы этим облегчить в будущем достижение окончательной цели - создание однородного крупного центра для русского судостроения". Так кончается этот любопытнейший документ, неизвестно какими судьбами попавший в фонд Главного управления кораблестроения Морского министерства. План, намеченный директором банка, неукоснительно выполнялся.
22 мая 1915 г. В.К.Борнгаупт (правитель дел "Руссуда") стал одновременно правителем дел и Общества Николаевских заводов и верфей. Это было объединением последних некогда самостоятельных отделов. Даже делопроизводство у этих "двух" обществ стало единым.
* * *
В годы первой мировой воины связи обоих южных судостроительных обществ с правительством закрепились и расширились. Морское ведомство удовлетворяло все просьбы обществ о предоставлении льгот призывникам из числа их рабочих и служащих, а также направляло для работы на заводах обществ специалистов, мобилизованных во флот на других предприятиях.
Сразу же после начала войны Совет министров удовлетворил просьбу судостроительных заводов о повышении контрактных цен по тем заказам, которые выполнялись в ходе военных действий.
В тесном контакте с синдикатом "Продамет" Морское министерство организовало снабжение судостроительных заводов металлом, причем шло на любые уступки "Продамету" в определении цен.
Казна финансировала расширение производства и новое промышленное строительство.
В ходе войны господствующее положение этой монополии все более усиливается. К концу войны Международным и Учетным и ссудным банками вырабатывается план создания грандиозного треста "Русский торговый флот". Этим планом предусматривалось расширение монополии и на северные районы страны, объединение в одном обществе не только южных судостроительных заводов ("Наваль" - "Руссуд"), но и северных (Невский).
Кроме расширения района монополии, предусматривалось и увеличение числа отраслей народного хозяйства, монополизированных этим трестом. В обществе "Русский торговый флот" должны были быть объединены почти все судостроительные заводы России, значительная часть торгового флота, вывоз и первичная обработка основных статей русского экспорта - хлеба и леса.
Формальное объединение обоих обществ, происшедшее в конце 1916-1917 гг., дало толчок развитию этих планов. Однако до конца им сбыться было не суждено. Непреодолимым препятствием на пути к этому явилась Великая Октябрьская социалистическая революция, сделавшая вершителем судеб всех дел в стране ее подлинного хозяина - трудовой народ.
* * *
Рассмотренный материал дает возможность сделать следующие выводы.
Годы предвоенного промышленного подъема и первой мировой войны были важным этапом в формировании финансового капитала в русской судостроительной промышленности. На базе концентрации производства и сращивания промышленного капитала с банковским в эти годы в морской судостроительной промышленности России возникает монополистическая организация высшего типа. Именно таким было монополистическое объединение, возникшее накануне войны в результате слияния обществ "Наваль" и "Руссуд" и захватившее в свои руки все судостроение на Юге России.
Длительная взаимосвязь и сотрудничество государственного аппарата с монополиями приводит уже в предвоенные годы к своеобразному "разделению труда" между правительственными учреждениями (в частности, Кораблестроительный отдел Главного управления кораблестроения Морского министерства) и монополиями в судостроительной промышленности. Это "разделение труда" происходит на основе полного удовлетворения основных требований монополий за счет подчинения государственного аппарата монополистическому капиталу.
Сращивание финансового капитала с государственным аппаратом шло также за счет развития "личной унии". Многие видные деятели финансового капитала в прошлом были крупными чинами в морском ведомстве (адмирал Бострем, председатель правления "Наваля" - в прошлом товарищ морского министра и командующий Черноморским флотом; генерал-лейтенант Вешкурцев, один из директоров "Наваля" - в прошлом начальник Главного управления кораблестроения; главный руководитель "Наваль-Руссуд" Н.И.Дмитриев - в прошлом главный инженер-технолог казенного Адмиралтейского завода и т. д.). Эти лица приносили в правления частных судостроительных обществ не только знание всех входов и выходов в Морском министерстве, но и интимные связи со старыми друзьями, оставшимися пока еще на службе в морском ведомстве.
Другим способом подчинения государственного аппарата монополиям была широко развитая система взяток и подкупов. Почти все лица, имевшие отношение к выдаче, приему и наблюдению за исполнением казенных заказов, находились на содержании судостроительных обществ. От рядовых чертежников Морского технического комитета до морского министра - таков круг лиц, обслуживавших интересы судостроительных монополий.
Развитие финансового капитала и формирование государственно-монополистического капитала в судостроении, одной из важнейших отраслей русской тяжелой промышленности, сыграло важную роль в созревании материальных предпосылок Великой Октябрьской социалистической революции.