**************
Вся эта история с Пиночетом остается одной из самых плохо понятых.
Параллельно существуют две легенды. Одна легенда - про хорошего реформатора Альенде, который был свергнут фашистской хунтой.
Другая легенда - про Пиночета, который ради проведения либеральных реформ сверг коммунистического ставленника. К моему немалому сожалению, вторая легенда в некоторых кругах достаточно прочно ассоциируется с моим именем.
Обе легенды часто амальгамируются, образуя композитную легенду о том, что либерализм - это диктатура с бессудными расстрелами.
<...>
Конечно, избрание не делает человека ни лучше, не хуже. Но факт избрания говорит нам о том, что данный человек на момент избрания был своим избирателям более предпочтителен, чем другие, альтернативные кандидаты. Соответственно, свержение его в результате переворота означает, что меньшинство решило навязать свою волю большинству.
Это, конечно, в общем случае. В каждом частном случае всегда бывают хитрости и сложности. Например, раскол электората по разным случайным причинам, в результате которого избранным оказывается неожиданный отморозок.
Но для этого и существует механизм периодических выборов - чтобы исправлять ошибки предыдущих. Тем демократия и отличается от выборной монархии.
Конечно, бывают варианты, когда случайно выбранный отморозок (или даже не отморозок) растаптывает механизм периодических выборов и становится диктатором. Все мы знаем примеры, они у нас прямо перед глазами. В этом случае все меняется. Проблема в том, что Альенде, при всех своих закидонах, на тот момент эту границу не перешел и, как я понимаю, переходить не собирался.
Все, что люди знают про этот давний эпизод в далекой стране - это что там был демократически избранный президент, который проводил социальные преобразования, а реакционные силы США сперва пытались их сорвать и саботировать, а потом ЦРУ организовало кровавый переворот силами своих местных наемников из числа генералов. Для большинства людей это настолько азбучная истина, что они даже не задумываются лезть куда-то в литературу перепроверять ее. И даже если полезут, то скорее всего найдут литературу, излагающую сюжет примерно в том же ключе, разве только с бОльшими нюансами.
В этом смысле здесь, к сожалению, нечто вроде симметрии - нам же тоже рассказывали о том, что Пиночет устроил переворот ради либеральных экономических реформ, что он последовательно их проводил и т.д., и мало кто озаботился тем, чтобы узнать, как оно было на самом деле.
<...>
Да, конечно, можно сказать, что у Альенде не было мандата на то да сё, а страна погружалась в кризис и т.д. Проблема в том, что у Пиночета не было даже такого мандата, который был у Альенде. То есть если мы объявляем переворот и установление диктатуры легитимным выходом из ситуации, когда страна сползает к гражданской войне, то ведь тем самым мы фактически легитимизуруем такой же точно переворот, который гипотетически мог устроить, но не устроил, сам Альенде - разогнав конгресс, отменив выборы и объявив себя диктатором без ограничения срока полномочий.
И если бы мы осудили такой переворот со стороны Альенде, то исключительно с точки зрения той политики, которую он бы стал проводить, став диктатором. Тем самым мы бы признали, что аргументация от самого факта переворота, в отрыве от содержательной политики того, кто его совершил, для нас обнуляется. Иначе говоря, мы теряем возможность противостоять тем, кто осуждает устроителей переворота, исходя из логики априорного предпочтения демократии - диктатуре.
Эта логика могла бы оправдать переворот только в том случае, если бы он заранее объявлялся всего лишь коротким эпизодом на пути к досрочным выборам - примерно как действия Ельцина в 1993 году. Как мы знаем, политика военной хунты в Чили была совершенно иной.
Поэтому, говоря об этом историческом эпизоде, я бы решительно разделял два момента.
Один момент - это содержательная сторона разных регулятивно-экономических реформ, проводимых сперва под общим руководством адмирала Мерино, потом еще дополнительно и под руководством генерала Маттеи (пенсионная реформа). Это, так сказать, технократический, инструментальный аспект. Примерно это, помнится, имел в виду Гайдар, когда говорил, что экономисты готовы работать в любом правительстве, включая правительство зубных врачей (по крайней мере, мне вспоминается, что я слышал это выражение от него). Под этим углом опыт чилийских реформаторов сохраняет огромную ценность и требует изучения, как в плане их достижений, так и в плане их ошибок.
Другой момент - политический. И вот тут чилийская история принесла беды едва ли не больше, чем пользы.
Как легко увидеть, либерализация экономики и соответствующие реформы в нашу эпоху, то есть на протяжении, условно говоря, семидесяти последних лет, проводились практически исключительно или демократически избранными правительствами (Германия, Италия, Англия, США, Дания, Польша со всей Восточной Европой, Гватемала, Аргентина и т.д.) или, в отдельных и очень особых случаях Восточной Азии, диктаторскими режимами, в какой-то момент осознавшими тупиковость предшествующей политики (Южная Корея, Тайвань, Китай, Вьетнам).
Чили, по-видимому, ближе ко второй категории. Переворот был совершен вовсе не ради экономической либерализации.
Но после того, как успехи реформаторов стали очевидны, возникла вреднейшая и ошибочнейшая идея по созданию интеллектуальной амальгамы военной диктатуры и экономической либерализации. Возникла "пиночетовская" легенда, сложился образ радикальных экономических реформаторов, устраивающих кровавый переворот и растаптывающих демократию ради своих реформ. Возник образ "Пиночета" как диктатора, проводящего экономические реформы.
Эта легенда имеет очень мало общего с действительнольстью. Пиночет не был единоличным диктатором и не отвечал за экономические реформы.
Легенда же была с восторгом взята на вооружение прежде всего врагами либерализма, врагами свободы. Они ухватились за нее, чтобы идентифицировать в глазах публики реформы по либерализации экономики - с диктатурой и расстрелами.
И очень жаль, что среди защитников свободы до сих встречается готовность играть по этим фальшивым нотам, фактически вредя самим себе.
Поэтому, завершая этот несколько затянувшийся разговор, реальное политическое (не экономическое) значение чилийской истории 1971-1973 годов - лежит в той области, о которой почти никогда не задумываются, говоря об этих делах. А именно, в области конституционного выбора между президентской и парламентской системой власти.
Понятно, что когда страны Латинской Америки приобрели независимость, то единственным реальным образцом не-монархического политического устройства для них были США, поэтому они все пошли по пути президентской системы власти.
К сожалению, в этих странах очень слабо были представлен тот уникальный набор факторов, которые имели и имеют место в США и в значительной мере микшируют встроенные недостатки президентского устройства. Эти факторы в совершенно недостаточной степени осознаются и в среде профессиональных "политологов", а уж широкая публика о них вообще не задумывается.
Попытки перейти от президентской системы к парламентской в Латинской Америки были крайне редкими. Мне вспоминается, по сути, только одна, бразильская, в 1961 году, и именно ее очень полезно сравнивать с тем, что произошло в Чили десять лет спустя. Конкретно, в 1961 году на Бразилию в результате загадочной отставки Куадроса совершенно неожиданно свалился новый президент Гуларт, во многом схожий с Альенде своими левыми взглядами. Чтобы несколько нейтрализовать его, было решено ввести парламентский режим власти. Гуларт стал проводить сознательную политику саботажа, имея в виду убедить соотечественников в неработоспособности этой системы, и в итоге она была отменена на референдуме 1963 года, что вскорости привело к военному перевороту 1964 года.
Военный режим в Бразилии был, конечно, не совсем таким, как в Чиле. Например, в Бразилии сохранился конгресс и т.д., но общая идея военных переворотов второй половины XX века в Латинской Америке была примерно одинаковой: провозглашалось, что, дескать, борьба политиков и партий завела страну в тупик, спасители нации берут на время власть в свои руки, чтобы вылечить общество, победить террор и т.д., после чего вернутся к демократическим процедурам.
В этом смысле одно из основных отличий Чили - это то, что там, по совершенно случайному стечению множества обстоятельств, во время военного правления были проведены разные экономические реформы, оказавшиеся - опять же, в отличие от многих других стран континента - устойчивыми и успешными.
Но это делает чилийский военный режим исключением, аутлайером из общей тенденции. А та мифология, которая вокруг него накрутилась, позволяет изображать его, наоборот, типичным. Мол, экономическая либерализация - это отрицание демократии, военный переворот, а отрицание демократии и военный переворот - это экономическая либерализация.
Отсюда и вытекает та каша в голове у множества очень даже неплохих людей.
**********************
[из последующих комментов]
**********************
[по поводу того, что "Пиночет сказал, что военный переворот был сделан ради спасения Чили от кровавой коммунистической бани, которая была спланирована и превращалась в действительность Кубой и СССР. И что он сделал бы тоже самое по прошествии времени"]
Как я понимаю, он в данном случае не лукавил душой и именно так и считал. Собственно, этим и объясняется взрыв насилия со стороны военных в первые дни и недели после переворота. Они действительно были убеждены в том, что за фасадом альендевской власти скрывается огромная разветвленная тайная сеть вооруженных заговорщиков, готовящихся к скоординированному выступлению.
В реальности ничего такого обнаружено не было. Найденные запасы оружия были по масштабам страны совершенно ничтожными. Но, конечно, нельзя исключать, что дальнейшая политическая конфронтация просто силою вещей привела бы к более или менее массовому насилию, сперва со стороны левого лагеря, а потом и со стороны его противников. То есть это было бы сползание в гражданскую войну. Это уже из области гипотез. И в этом случае военный переворот воспринимался бы совсем иначе - как единственная альтернатива гражданской войны.
Но мои рассуждения относились к несколько другому сюжету. Важнейшая суть уникального "мифа о Пиночете" - не только и не столько в том, что он, дескать, спас страну от гражданской войны, коммунистического террора и т.д. Эта конструкция описывает деятелей типа Франко, Сухарто, Маннергейма и множество других.
Особенность же "мифа о Пиночете" - в том, что его переворот изображается как напрямую связанный с особого типа экономическими преобразованиями, которые на тот момент были смелыми, инновационными, можно сказать - еретическими. Потом, через годы, доказав свою успешность, многие из этих решений вошли в инструментарий других правительств, стали активно обсуждаться и пропагандироваться, и вот тут и возникла та несчастная амальгама, про которую я и говорю.
Защищая Пиночета перед всеми упреками, оправдывая все без исключения его поступки, включая те, что оправдывать не очень получается - защитники либеральных реформ оказывают сами себе очень плохую услугу. До 1973 года покойник, естественно, не стремился к диктаторской власти, но став в результате разных обстоятельств формальным лидером военного совета, он явным образом стал демонстрировать желание как можно дольше продлить свою личную власть. В этом смысле он сравним с Франко и Салазаром до него. Ничего привлекательного в этом нет. Защищая такое поведение, мы только облегчаем лживую, бесчестную, мухлежную логику наших противников, изо всех сил старающихся отождествить либерализацию с диктатурой.
Как мне рассказывали, неприятие бессудных убийств в первые недели после переворота - разделяется в стране практически всеми. Это до сих пор больная тема. Ведь (в отличие, скажем, от Аргентины и Уругвая) в Чили в то время не было массового подпольного террора типа того, что устраивали монтонерос или тупамарос. Поэтому после 1990 года чилийские правые старались дистанцироваться от Пиночета. Плюс, конечно, история с Риггс банком тоже не способствовала (https://es.wikipedia.org/wiki/Caso_Riggs).
Как известно, при Альенде MIR резко сократил террористическую деятельность и взял курс на превращение в легальную массовую партию. Соответственно, в 1973 году, вплоть до момента переворота, там не было такого, как в Аргентине, когда страна жила в постоянном ожидании сенсационных новостей о новых похищениях и убийствах.
Для сравнения - о масштабах подпольного террора в Аргентине. Вот что написано в википедии про аргентинских монтонерос. Скажем, один месяц, февраль 1975 года (то есть еще за год до военного переворота):
On 7 February, four carloads of Montoneros intercepted the car driven by Antonio Muscat, a manager of the Bunge y Born firm, and shot him dead in the presence of his daughter. On 14 February 1975, Montoneros killed Hipólito Acuña, a politician, as he parked his car outside his home in the city of Santa Fe. On 18 February, Montoneros gunmen killed Félix Villafañe of the FITAM S.A. workers union, in the presence of his wife in the suburb of San Isidro in Buenos Aires. On 22 February 1975, in an ambush in the Lomas de Zamora suburb of Buenos Aires, three policemen (First Sergeant Nicolás Cardozo, Corporal Roberto Roque Fredes and Constables Eugenio Rodriguez and Abel Pascuzzi) were killed after their patrol car came under fire from Montoneros guerrillas. On 26 February 1975, the Montoneros kidnapped 62-year-old John Patrick Egan, a U.S. consular agent in the city of Córdoba, executing him two days later. That same day, they killed three policemen in another ambush by urban guerrillas in Buenos Aires, and an army conscript in Tucumán province was reported to have been killed in action.
https://en.wikipedia.org/wiki/Montoneros
***************
[по поводу статей Вольского - http://club.berkovich-zametki.com/?p=6972 и http://club.berkovich-zametki.com/?p=19345]
Публицистика как публицистика, достаточно типичная.
Первая статья - по сути практически малосодержательная, чисто сенсационная. Вопрос о том, как именно погиб Альенде, реального значения не имеет, да и вряд ли уже будет установлен по-настоящему. Реально, как я понимаю, имеют хождение три версии. Первая - что он покончил самоубийством. Вторая - что он был убит атакующими. Треться - что он попытался застрелиться из пистолета, но только ранил себя, после чего был добит охраной из автомата.
Детали:
https://en.wikipedia.org/wiki/Death_of_Salvador_Allende
https://es.wikipedia.org/wiki/Muerte_de_Salvador_Allende
Версия Аммара - наиболее экзотичная и ее, как мне кажется, никто всерьез не воспринимает. В лучшем случае Аммар пересказывает чьи-то слухи. Если погуглить, то сразу обнаруживаются публикации, в которых опровергается тезис о присутствии кубинцев во дворце Монеда во время штурма. Да и сам Патрисио де ла Гвардиа объясняет, что после летней попытки переворота он, ответственный за охрану кубинского посольства, получил приказ не покидать территорию посольства, и в день переворота всего лишь звонил Альенде по телефону (https://groups.google.com/forum/#!topic/soc.culture.chile/H1QvCR9HDmA). Его версия кажется мне намного более убедительной и реалистичной.
Далее, все рассказы о том, кто был советским или кубинским агентом - тоже имеют очень небольшой смысл. Множество оппозиционных политиков во всех странах вступают в контакты с иностранными представителями в расчете на поддержку, в том числе материальную. Так было всегда. Это обычная практика, когда правительства разных стран стараются поддержать в других странах тех политиков, чьи взгляды кажутся им более близкими, полезными, привлекательными. Логика совершенно прозрачна - если взгляды NN близки нашим, то нам будет лучше, если его влияние возрастет. При этом как только выясняется, или даже возникает подозрение, что политик NN вступил в контакты с представителями страны Икс, то для всех остальных политиков оказывается еще более легким вступить в такие же контакты с представителями других стран. Мол, смотрите, его американцы поддерживают, так что и мне церемониться не приходиться, надо с бразильцами, китайцами или русскими ближе общаться, пусть помогают против него.
Но это еще совершенно не означает, что придя к власти, эти политики будут следовать инструкциям тех, кто им когда-то помог. Точнее, такого вообще практически не бывает, даже в тех случаях, когда прямая иностранная помощь была очевидной и бесспорной. Достаточно вспомнить отношения СССР с Тито и Мао.
Так и в случае с Альенде. Какие бы ни были его тайные или открытые отношения с кубинцами, он не нуждался в их указаниях, какую политику проводить в Чили. Очевидно, что он считал Чили стоящей на гораздо более высокой стадии развития, чем Куба, а себя - гораздо более продвинутым и перспективным политиком, чем Кастро. Да и вся внутренняя политика Альенде с самого начала и до конца имела очень мало общего с анти-демократической политикой Кастро.
Что касается второй статьи, то в ней более или менее адекватно описывается политическая история Альенде и всякие экономические несчастья, которые навлек на страну Альенде. Но многие важные моменты - по сути неверны. Например, когда он пишет "В марте 1973 года в ходе парламентских выборов блок христианских демократов и правых одержал убедительную победу, набрав 56% голосов", то ведь в реальности это означает, что за Альенде и его политику в 1971 году проголосовало 36 процентов, а в 1973 году - 44 процента. То есть происходила консолидация, вместо трех расплывчатых лагерей формируется два противостоящих.
Далее он пишет: "Новый парламент, в котором теперь доминировала оппозиция, потребовал отставки президента, но тот категорически отказался. Тогда парламент официально отстранил президента от власти, объявив его “вне закона”. Альенде вновь отказался подчиниться воле законодателей, объявив, что из президентского дворца он уйдет только “ногами вперед”. Стало ясно, что устранить его можно только силой, а сила была только у армии.". Но ведь оставался же еще более простой способ устранить президента - всего лишь дождаться 1976 года. В Чили президенту был (и остается) запрещен второй срок подряд (а не подряд - можно). При этом требования отставки президента со стороны конгресса - они, конечно, имеют большое политическое значение и немало послужили легитимизации переворота, но вот юридической силы, увы и ах, не имели.
Тезис же о том, что - "левые лихорадочно готовились к вооруженному выступлению с целью установления в стране диктатуры своего лидера. Из Кубы в Чили шел поток “советников” и транспорты с оружием. Непомерно разросшееся кубинское посольство и военная миссия в Сантьяго были штабом готовившегося переворота" - как я понимаю, ничем не подтверждается. Не были обнаружены ни планы переворота, ни транспорты с оружием. Опять же, это не означает, что за оставшиеся три года президентства Альенде левый переворот с его стороны был невозможен. Наоборот, усилившаяся конфронтация могла привести к массовому локальному насилию, которое легко перерастает в гражданскую войну. У латиноамериканцев перед глазами была история колумбийской Виоленсии 1948 года, у нас с вами - войны в Югославии и на Кавказе в начале 90-х.
Но самое главное в контексте моих комментов - это следующий абзац статьи Вольского:
"Аугусто Пиночет стал безграничным владыкой страны. Расправившись с левыми, он стал железной рукой наводить порядок, и вскоре в Чили восстановилось спокойствие. Новый диктатор передал бразды управления экономикой группе выпускников Чикагского университета, учеников прославленного теоретика свободного рынка, лауреата Нобелевской премии Милтона Фридмана. Пиночет предоставил полную свободу действий своей экономической команде, гарантировав ей социальный мир, без которого никакие преобразования были бы невозможны."
Этот абзац прекрасно иллюстрирует тот самый "миф Пиночета", о котором я говорю. В реальности Пиночет никогда не был "безграничным владыкой страны" и не "передавал бразды управления экономикой группе выпускников Чикагского университета". Военная хунта была коллегиальным органом, она состояла из четырех человек, каждый из которых имел равный статус и право вето, они распределили между собой разные области государственного управления, экономикой заведовал вовсе не Пиночет, и т.н. "чикагскую группу" привлекли к решению экономических проблем вовсе не сразу после переворота.
***************
Чилийская конституционно-правовая система всегда отличалась очень тщательной проработанностью деталей. Чилийской политической культуре вообще свойственен, я бы сказал, повышенный формальный легализм.
Например, там есть такой интересный орган, называется Контралория (подобный орган существует и в некоторых других странах испанской культуры, но функции у него бывают несколько разные). Чилийская контралория функционирует как независимый юридический аудитор решений правительства, то есть она утверждает все решения правительства и может отменять их, если сочтет их неконституционными.
https://en.wikipedia.org/wiki/Comptroller_General_of_Chile
https://es.wikipedia.org/wiki/Contraloría_General_de_la_República_de_Chile
Что характерно, она прекрасно продолжала действовать и при хунте, и преспокойно отменяла ее административно-нормативные решения, не имевшие конституционного характера.
Это все предисловие, а суть в том, что в Чили всегда существовал и существует институт парламентского импичмента. Соответствующей процедуре могут подвергаться президенты, министры и другие персонажи схожего уровня. Несколько раз под импичмент подпадали и президенты, последний раз буквально в прошлом году.
Так вот, во время президентства Альенде конгресс неоднократно инициировал импичмент его министров, и в целом ряде случаев формально признавал их виновными, после чего они лишались своих постов. Буквально за несколько месяцев до переворота, в июне 1973 года, был снят министр внутренних дел, а следующий министр внутренних дел был, наоборот, в августе 1973 года оправдан.
https://es.wikipedia.org/wiki/Acusación_constitucional_(Chile)
И реальность такова, что процедура импичмента по отношению к президенту была даже не инициирована, хотя у конгресса были все возможности для этого.
Если бы Альенде подвергся импичменту, был признан виновным, но отказался бы покинуть пост - вот это был бы действительно конституционный кризис, теоретически легитимизирующий вмешательство армии. Но этого, как мы видим, не было.
Кстати, сравнение историй Альенде и Януковича (а также российских событий 1993 года) как раз прекрасно иллюстрирует мою мысль.
В Чили в 1973 году, в России в 1993 году, на Украине в 2014 году имеет место явный политический кризис. Легитимность избранных учреждений подвергается сомнению, как со стороны других избранных учреждений, так и со стороны широких кругов публики. Кризисы перерастают в насильственное столкновение, которая продолжается несколь дней или максимум недель. В зависимости от личных предпочтений говорящего можно называть эти столкновения "революцией", "переворотом", "мятежом" и т.д., сути дела это не меняет.
Но дальше получается развилка.
В русском и украинском варианте непосредственно вслед за этими событиями, буквально через пару месяцев, проводятся новые выборы, по общему мнению - в целом справедливые, не фальсифицированные (по крайней мере - не настолько фальсифицированные, чтобы результаты считать высосанными из пальца). Тем самым вопрос о легитимности предшествующего "революционно-мятежного" эпизода, и сам по себе абсолютно бессмысленный, снимается с повестки дня. Законно был смещен Янукович или незаконно - после 25 мая 2014 года никакой роли не играет. То же самое можно сказать и про русский парламент - ламентации по поводу его разгона Ельциным обнуляются фактом избрания нового парламента ("думы").
Как я понимаю, парламентские противники Альенде расчитывали примерно на что-то похожее. Армия свергает президента, наводит порядок и через недолгое время (условно говоря несколько месяцев) избирается новый президент, после чего армия, как говорится, возвращается в казармы.
Дело, однако, пошло иначе.
В данном случае я совершенно не предполагаю давать свою моральную оценку действиям генералов. Моя мысль, которую я повторил уже много-много раз, очень простая.
Да, в результате переворота, помимо прочего, проводилась определенная экономическая политика - особенно начиная с момента назначения Серхио Кастро министром финансов в 1975 году.
Но связь этих двух вещей - окказиональная, а не принципиальная.
Эта экономическая политика не требует военного режима как обязательного условия; военный режим не порождает эту экономическую политику как обязательное следствие.
Тот факт, что в том конкретном случае при военном режиме проводилась именно эта экономическая политика - следствие случайных обстоятельств.
Некоторые из которых, надо признать, имеют длительное происхождение; например, есть мнение, что определенную роль сыграло то, что в середине XIX века именно в Чили работал Курсель-Сенель, и что отголоски его традиции сохранились в преподавании до середины XX века. Но это уже оффтопик.
***************
Я в свое время пытался разобраться в вопросе о том, сколько на самом деле там было найдено оружия. Вопрос на самом деле не такой простой, как может показаться, потому что там была очень активная пропаганда с обеих сторон, причем, как мне показалось, полноценного расследования задним числом никто не делал (в отличие, например, от тщательнейшего исчисления числа жертв комиссией Реттига).
Со стороны военных для меня основными источниками являлись "Белая книга" (Libro Blanco) и имеющиеся в моей библиотеке книги Пиночета на английском языке, прежде всего "The Crucial Day", а также книги англоязычных авторов, которые, на мой взгляд, лучше всего разбираются в предмете - Джеймса Вилана (самого знающего, хотя и крайне апологетичного в отношении Пиночета) и Марка Фалькоффа.
То, что я уловил, можно кратко суммировать так.
С одной стороны, "Белая книга" пыталась изобразить картину масштабной подготовки к "самоперевороту" (autogolpe) Альенде. Для этого там собрали фотокопии разных документы, прочитать которые я не могу (и аутентичность которых оспаривается сторонниками Альенде, хотя им, конечно, доверять нельзя). Что же касается складов оружия, то Пиночет в своей книге ссылается на некий документ разведки, в котором приводятся подозрительно круглые цифры (45 тысяч револьверов, 40 тысяч пистолетов, 10 тысяч автоматов, 12 тысяч винтовок, 500 базук). Все это сопровождается фотографией помещения, в котором как бы для показа журналистам в несколько рядов выложены не то винтовки, не то автоматы, навскидку порядка четырехсот штук или около того. Кроме того, там же написано, что самые большие арсеналы были обнаружены в президентском дворце Ла Монеда и в подвалах его резиденции "Томас Моро". Но как раз про эту резиденцию достаточно детально пишет Вилан (там в подвалах были помещения для личной охраны Альенде из числа его "группы друзей", числом в несколько десятков человек (всего их было больше, но они проходили ротацию). Главное же, про "Томас Моро" прямо написано в "Белой книге":
La acumulación de armamentos fue enorme. Sólo en La Moneda y en la casa de Tomás Moro, se recogieron el 11 de septiembre: 147 fusiles automáticos; 10 carabinas semiautomáticas; 10 carabinas Mauser; 1 carabina Winchester; 54 pistolas-ametralladoras; 13 rifles; 28 pistolas semi-automáticas; 11 revólveres; dos pistoletes lanza-bombas lacrimógenas; 1 escopeta; 3 ametralladoras; 9 lanzacohetes (fabricación soviética); dos cañones sin retroceso; 1 mortero; 58 yataganes para fusiles; 58 granadas de mano; 625 granadas de mano de fragmentación, hechizas, y 832 del mismo origen, pero de alto poder explosivo; 68 granadas de fusil del mismo origen; 236 minas anti-vehículos del mismo origen; 432 granadas lacrimógenas; 12 emisores de gas paralizante, tipo Spray; 25.000 detonadores eléctricos; 1.500 a mecha; 22.000 metros de mecha lenta; 3.600 metros de cordón detonante; 625 kilos de clorato de potasio; 50 cajones de dinamita; 250 kilos de trotil (T.N.T.); 750 "bombas Molotov"; 230 litros de éter sulfúrico (elemento incendiario); más de 80.000 cartuchos de todo tipo; casi 5.000 cargadores de carabinas, de fusiles automáticos, de pistolas sem i-automáticas y de otras armas, peines para fusil, cartuchos de ametralladoras en bandas, etc., cascos de acero, plástico y fibra; máscaras protectoras anti-gas; chalecos contra balas, etc.
И это, напомню, считается самым большим арсеналом, обнаруженным после переворота.
Для нас с вами это, конечно, невероятно много. У меня и одного завалящего пистолета никогда не было. Устроить с этим арсеналом большие беспорядки - легко. Начать и выиграть гражданскую войну против чилийской армии и корпуса карабинеров - просто смешно.
И в этом вся проблема. Альенде последний год постоянно пытался опереться на армию. Во главе армии стояли абсолютно преданные ему генералы, прежде всего генерал Пратс. Если у Альенде были сомнения в лояльности Пиночета после отставки Пратса, то последний смог их успешно развеять. Во главе флота стоял так же преданный ему адмирал Монтеро, карабинерами командовал столь же преданный ему генерал Сепельведа. Он постоянно стремился привлечь генералов в состав правительство, чтобы они возглавили гражданские министерства (именно к ним и было обращено знаменитое августовское решение парламента, которое часто ошибочно интерпретируется - видимо, теми, кто его не читал - как объявление Альенде смещенным). Вооружение и перевооружение армии все годы Альенде продолжалось; более того, правительство продолжало обслуживать долг перед США за вооружение, хотя по остальным долгам был фактически объявлен дефолт. Альенде опасался не генералов, а непредсказуемых военных среднего уровня, типа июньского "Tanquetazo", и, видимо, расчитывал, что личная охрана спасет его в случае нападения, пока путч не будет подавлен. Плюс, конечно, он сам был большим любителем красивой жизни и всяких излишеств, и слаб на всякие детские игрушки в погремушки с автоматами и базуками.
С другой стороны, были очаги вполне реального вооруженного неповиновения. Это были лагеря миристов ("focos") - как утверждается, больше на малодоступном юге. Это были, самое главное, полутрущобные районы Сантьяго, типа фавел, окружающие город кольцом. Там по факту действовало нечто вроде криминально-революционного самоуправления, полиция туда заходить боялась. Там было оружие, но это боло типичное оружие для подобных районов Латинской Америки, от Мексики до Бразилии - ассорти случайных пистолетов, автоматов и т.д. Наконец, были разные рабочие дружины на предприятиях, сформированные по большей части как раз после июньского "танкового путча" для "защиты завоеваний революции". Именно они оказывали наиболее длительное вооруженное сопротивление, которое продолжалось в целом плюс-минус несколько часов и повлекло, судя по всему, несколько сот жертв с обеих сторон. Понятно, что противостоять армии эти очаги не могли, но самое главное, что они были очень слабо скоординированы и не подконтрольны правительству. То есть теоретически они могли были быть разоружены (и были бы разоружены) и без переворота, просто в рамках военно-полицейских операций, если бы военные жестко потребовали этого у Альенде.
Сравнение Чили с Венесуэлой в этом смысле очень показательно. Те военизированные формирования, которые существуют в Венесуэле (обычно их называют colectivos) - уже давно практически институционализированы и интегрированы в систему власти, хотя, как утверждается, сохраняют определенную степень автономности. Как я понимаю, они вооружены не случайным огнестрелом, а находятся на достаточно организованном снабжении оружием. Может быть, в Чили дело к этому двигалось, но это уже гадательно.
Так же показательно, что, насколько я уловил, военное правительство так и не смогло подтвердить факты организованного ввоза и распределению оружия - или прямо под контролем предыдущего правительства, или при его согласии. Утверждения о том, что кубинские самолеты регулярно привозили партии оружия в обход таможенного контроля - остались, как я понимаю, голословными. Ведь если такое имело место, то свидетелями этого должны были бы стать буквально сотни людей, которые потом могли бы подтвердить номера рейсов, даты, обстоятельства и т.д., включая наблюдаемую разгрузку тяжелых ящиков в обход таможни. В конце концов, те же таможенники могли бы дать показания - мол, такого-то числа, такой-то рейс, нам сказале не подходить, отогнали от забора и т.д. Любые действия минимальной сложности, с участием более чем двух-трех-пяти лично знакомых человек, да еще повторяющиеся более или менее регулярно, неизбежно отражаются в каком-то государственном бумагообороте, хотя бы косвенном.
Нет сомнения в том, что в Чили были разнообразные группировки, мечтающие о насильственном левом перевороте и даже готовящиеся к нему. Это тривиально. Но один из главных тезисов военных, оправдывающий ИХ переворот, заключался в том, что этот насильственный левый переворот готовил сам Альенде. То, что называется autogolpe, "самопереворот". И вот этот тезис - опять же, насколько я смог уловить - остался голословным.
***************
Зависимость чилийской экономики от США, особенно в те годы, была вовсе не по линии экспорта, а по линии импорта. Основным экспортным товаром Чили была медь - штука очень ликвидная, слабо завязанная на конкретные рынки. В этом раскладе вводить санкции, ограничивающие чилийский экспорт, не было большого смысла. Более того, как объяснялось еще в "докладе Черча", идея введения торговых санкций против Чили эпохи Альенде была сразу отброшена по очень простой причине - предполагалось, и не без оснований, что такие санкции станут очень удобным предлогом для формального отказа от обслуживание огромной чилийской задолженности.
Экономическое давление на Чили в то время выражалось только в ограничении помощи, что вряд ли можно считать полноценными "санкциями". Причем такие же "санкции" вскоре после переворота снова ввела администрация Картера, мотивируя их защитой прав человека, и они сохранялись в силе вплоть до прихода администрации Рейгана.
Наконец, усматривать связь экономической динамики Чили с политикой США не приходится хотя бы потому, что практически все другие страны континента всю дорогу наслаждались полным отсутствием политически мотивированных санкций США, и при этом их успехи по множеству показателей сильно отстают от чилийских.
Вообще связь внешней торговли с развитием Чили можно понять, навскидку, из таких картинок:
