Вити и отталкиваясь от многочисленных дискуссий о роли судей в толковании конституции (обычно в американском контексте), склоняюсь к тому, что необходимо присмотреться к самому феномену "конституции", как мы привыкли ее видеть.С легкой руки американцев стало принято рассматривать конституции как некие священные тексты, стоящие намного выше обычных законов. Если законы и кодексы воспринимаются как нечто инструментальное и изменяемое по мере необходимости, то есть как продукт нормальной человеческой деятельности - то конституции видятся как нечто неизменное.
Законы должны отражать наши представления о законности и правильности, и если между законами и этими представлениями возникает расхождение - законы меняются. Если мы считаем какое-то положение закона или кодекса неправильным или ошибочным, то так прямо и говорим об этом, объясняя, чем именно вредно это положение. Ссылка на текст закона не служит аргументом в дискуссии о содержательной правильности или неправильности того или иного поведения. В то же время ссылка на конституцию таким аргументом служит очень даже нередко - если какое-то действие нам не нравится, мы спешим назвать его "неконституционным", как будто неконституционность сама по себе порочна.
Видимо, такое обожествляющее отношение к конституции - такое же неудачное заимствование уникальной американской практики, как и институт президенской республики. В Америке эти вещи имеют исторические корни, Америка к ним худо-бедно приспособилась, хотя тоже кривовато, но мы не обязаны следовать американским суевериям.
По-моему, конституция просто-напросто не нужна. Для функционирования демократического общества достаточно простых законов, в том числе - законов о порядке формирования самих законодательных органов. Роль судов сведется к применению этих законов и, в случае неясности в законах, противоречий между законами или просто отсутствия релевантного закона - в их интерпретации на время, пока законодательный орган не исправит вновь открывшиеся огрехи и проколы.
Но вот чего быть не должно - так это возможности судейской отмены законов со ссылкой на некие лаконичные и туманные тексты "высшего происхождения", которым приписывается какая-то самостоятельная власть над людьми.